Иногда мне кажется, что мне сто лет. Бесконечные сто лет. Я вообще думаю, что если человек не умирает от болезней, он умирает от усталости бороться за себя. В МФЦ (многофункциональный центр – ред.) заходит опрятный старик. Знаете, из тех, кто что-то из себя представлял в прошлой жизни. Видно, что перед тем как выбраться в люди, долго собирался. Сейчас так уже не одеваются – подчеркнуто аккуратно. Нам давно плевать на мнение окружающих и свой внешний вид. МФЦ, к слову – это «космическая» структура. То, что зашло к нам вместе с Россией. В Украине такого нет. Там делают всё: СНИЛСы (страховой номер индивидуального личного счета – ред.), Росреестр, ОМС (обязательное медицинское страхование – ред.)… Если вы не в теме – вам не понять этого. Это очень удобно. Сложно только понять, как записаться на прием. Все рассчитано на то, что ты умный: умеешь пользоваться компьютером или телефоном, можешь сам себя обслужить, чтобы подать заявку. Так вот, на их ресепшен подходит такой опрятный старик – статный, высокий. Спрашивает: «Как с украинским паспортом подать документы в Росреестр?». Чтоб вы понимали, это дамоклов меч – этот Росреестр. Это все иллюзия, что я уехал, а захочу – вернусь, здесь у меня дом и что хочу с ним, то и сделаю. Ни фига подобного! Пока ты не получишь российский паспорт и свою недвижимость (будь то земля, дом, квартира) в Росреестре не зарегистрируешь – ни фига ты сделать не сможешь со своим богатством. Вот старик, понимая все это, пришел спрашивать. Хотя ответ прекрасно знает. Это он так, в надежде на какую-то альтернативу поинтересовался. Ему, не особо заморачиваясь на вежливость, отвечают, видно не в первый раз: «Нужно получить российский паспорт». Он ответ тоже заготовил: «С израильским паспортом, значит, можно подавать документы в Росреестр, а с украинским нельзя?» Девушки откровенно ржут: «Нельзя с украинским. Нам это недружественная держава». Старик не унимается: «Если не российский паспорт, с каким еще можно?» – «С белорусским можно». Я уже приготовилась слушать рассуждения старика о сложностях, но он неожиданно уходит, видно, уже консультировался по всем этим вопросам. А вот девушки не унимаются и разговор со стариком пересказывают кому-то невидимому о том, что людям легче согласиться на израильское гражданство, чем на российское. Вам, наверное, ничего из этого не понятно. Даже не знаю, с чего начать. Нужно перво-наперво оформить российский паспорт, чтобы здесь жить или решить какие-то свои вопросы. Без российского паспорта даже с горой собственности ты здесь никто и ничто: в наследство вступить не сможешь, продать свое не сможешь, даже пенсию с января 2025 года здесь получать не сможешь. И выходит, что твоё – здесь как бы уже и не твое. Точнее твое, но, чтобы что-то с ним сделать, нужно вначале будет пройти сто кругов или сто инстанций. У моего приятеля сын в Украине. А прописан здесь. Им нужно его выписать. Без него это невозможно. Он сюда не приедет, а без него эту процедуру сделают только через суд, а для этого нужно приготовить 40 000 российских рублей и кучу времени и сил. Таких вот случаев вокруг – сотни и тысячи: когда умер отец и нужно вступить в наследство, а для этого нужно приехать, потом оформить российский паспорт, потом оформить все на себя… Это на словах коротко и быстро, а на деле почти нереально. Из Украины чтобы сюда приехать, нужно потратить от 250 до 300 долларов. Дорога займет неделю в одну сторону. Посчитайте, сколько у человека уйдет времени, чтобы смотаться сюда и уладить все вопросы. И сколько денег. Это с учетом пройденной фильтрации. Поэтому большинство вопросов просто заморожены до каких-то лучших времен, и все те, кто еще пару лет назад кричал, что ему здесь ничего не нужно, ищут лазейки приехать и решить вопросы, сильно этого не афишируя, или уныло грустят о том, что думать нужно было раньше, когда сюда еще можно было приезжать и это почти ничего не стоило. В какой-то момент резко взлетели цены на недвижимость. Стало ясно, что инвестиция в запертые квартиры – лучшая. Снять комнату сейчас – 30 000 + коммуналка. Для тех, кто может сдавать квартиры, это золотое дно. И все за счет командированных и людей с освобождённых территорий. Студенты, военные, командированные. Кто-то остался без жилья, кто-то нашел здесь работу. Луганск уже не тот, каким его знали в промежутке с 2014 до 2022 года. И дело не в том, что мы радуемся всему или что мы отвыкли от всего и нас теперь легко удивить. Луганск действительно стал другим: парки, школы, детские сады, кровли домов, постройки, которые из недостроев за месяцы превращаются в сверхсовременные объекты, иллюминация, новое дорожное покрытие, лавочки, скверы… Это просто нужно увидеть, потому что, когда читаешь перечисление всего этого, поверить в масштабы невозможно. Дороги ремонтируют сутками в любую погоду. Уже этот процесс сродни чуду. Мы не видели такого, мы сами не можем так. И мы не верим, что это все для нас: новые крыши старых домов, новые лифты, новое оборудование в школьных столовых, ограждения школ, новые спортплощадки, новостройки по всему городу. Новые дома от российских застройщиков. И это не точечное что-то, а повсеместное. Вокруг дома уехавшей в Украину подружки проложили новую автомобильную развязку, сделали зону отдыха, дорожки для велосипедистов, посадили деревья. Её родители за всю их жизнь не видели столько нового в их районе, и все это они высылают уехавшей дочери в фотографиях: новые дороги, шезлонги для всех желающих, уличные тренажеры, новые бордюры, велосипедные дорожки, лавочки через каждые несколько метров. Дочь отвечает: «Не нравится, все чужое, было лучше, привычнее». И ее «не нравится» я понимаю – это обида, что Луганск ей заказан теперь навсегда. И город ее детства останется для нее городом воспоминаний и не больше. И это о том, что было привычно жалеть свой город, а когда он перестал быть жалким, стало жаль себя – как будто у тебя украли воспоминания. Когда мои друзья уезжали, никто ведь не думал, что это растянется на годы. И что за эти годы умрут близкие, встанет вопрос наследства, помощи оставшимся в живых, кучи бытовых вопросов и своей полной беспомощности их решать. И если раньше казалось, что уехать было единственно правильным, то сейчас вопросов от уехавших друзей все больше: «Как бы я жила, если бы осталась» и «Как думаешь, я поступила правильно?». Или «Луганск и правда стал красивым?». Правда, почти сразу идет спич о том, что дети здесь жить не захотят, а без детей возвращаться нет смысла…Но каждый такой вот вопрос о том, что Луганск перестал быть жалким. И часто жалкими чувствуют себя уехавшие друзья: спят в чужих постелях, платят несметные деньги за съёмное жилье, не видят перспектив… Я не знают ответов на большинство вопросов. Я знаю, что дело не в том, что я осталась, а в том, что я не разлучалась с близкими и избавила себя от чувства вины, что не могу быть с ними. А ведь даже банальная денежная помощь родителям – из Украины это проблема. Здесь нет гривни, нет валютных операций, и денег оттуда сюда вы никак не переведете. То, что было простым, стало сложным и невозможным. И вопросы о том, как дальше, не ушли. Они стали острее, а сама ситуация стала больнее в разы. И если раньше все происходящее казалось испытанием, которое нужно пережить, то в какой-то момент наступает утро, когда хочется оказаться у себя дома и проснуться в своей постели, пить кофе из своей чашки и смотреть из окна на свой сад. И слушая эти робкие вопросы уехавших друзей о том, как мы здесь, я понимаю, что мы поменялись ролями – они перестали жалеть нас, они стали жалеть себя. Ольга Кучер, Луганск, для «ОстроВа»
